Гостей в нашей комнате бывало много.
Наверное, даже больше, чем матросов в Смольном во время революции.
Заглядывали соседи с целью попросить сковородку.
Приходили любопытные однокурсники, чтобы понаблюдать быт студента в условиях свободной казармы.
Некоторые из них даже ночевали – на полу или составленных вместе стульях, -
чтобы сэкономить время на пригородный транспорт.
К тому же общежитие для урожденных москвичей, привыкших к комфорту,
было чем-то экзотическим – вроде африканской деревни…

Внутренняя суматоха поначалу привносила в жизнь тревожность.
Но вскоре я к ней привык.
И однажды она показалась мне воплощением райского умиротворения
по сравнению с пребыванием на жилой площади размером три на пять метров
целой группы бравых солдат – выходцев из солнечной Армении.
Они прибыли на побывку к своему соотечественнику –
и по «удачному» стечению обстоятельств, - моему соседу: Грише Оганесяну.
Когда в большую комнату вошло в колонну по одному три солдата – она сразу скукожилась в размерах.
Вот ведь какое удивительное свойство пространства!..

Сброшенные у порога сапоги и развешенные на батареях портянки
наполнили помещение таким густым запахом, что некоторые обои упали со стены в обморок.
Но Гриша не обратил на это никакого внимания.
Он поочерёдно обнял каждого гостя, нежно произнёс: «Ара!»
и начал потчевать их нашими скудными припасами.
Сказал, таков общемировой закон гостеприимства.
Когда я осторожно поинтересовался, в течение какого срока этот закон действует,
Гриша метнул из глаз карие молнии и гордо произнёс: «Навсегда!..»

Вот так армия вошла в мой быт.
Судя по поведению, вояки отнюдь не торопились вернуться к месту постоянной дислокации.
Сутками напролёт они курили, играли в карты или энергично разговаривали на гортанном языке.
Парни так при этом жестикулировали, что мне казалось: они вот-вот взлетят и протаранят головами потолок.
Насколько я понял, этих воинов объединила самоволка.
На улицу они не показывались, опасаясь патруля.
Наверное, хотели дождаться весны и уехать домой – к цветущим абрикосам…

Но моё терпение тоже имело свой предел.
Далеко не каждому понравится, когда на твоей кровати лежат навалом чужие шинели,
а в любимой кружке плавает пепел от посторонних сигарет.
И я однажды сообщил об этом безобразии, что называется, куда следует.
С одной стороны, меня терзала благородная совесть.
Но с другой стороны, полноценно учиться
и спать при этом чуть ли не в коридоре – мягко говоря, невозможно.
Здесь случилось чудо: бравые бойцы при первой опасности извне
буквально растворились в воздухе.
Вместе с Гришей Оганесяном, изрыгающем проклятия на неизвестном языке…

Зато какая благодать наступила потом!
Я спокойно выспался за целый месяц!
И даже не споткнулся утром о чужие сапоги!..