На первых порах учёба давалась мне с некоторым трудом.
Особенно раздражали письменные закорючки, которыми надо было заполнять тетради в линеечку.
Вместо плавных изгибов и аристократических вензелей руки упрямо выводили какие-то неуклюжие крокозябры.
У моей соседки Люды прописные буквы получались значительно лучше.
Именно она в числе первых получила от учительницы наглядный признак успеваемости:
звезду из красного картона, засунутую под прозрачную обложку.
Это означало, что текущее упражнение удостоилось пятёрки…

Но потом дело наладилось.
Мелкая мускулатура рук обрела нужную уверенность, и моя скромная тетрадь тоже начала привлекать звезды.
Иногда – даже парами.
В математике, как и в правописании, наметились свои успехи.
Я довольно быстро научился складывать и вычитать яблоки,
которые следовало поделить между прожорливыми субъектами из арифметических задач…

Но наибольший прогресс, конечно же, отмечался в изучении родной речи.
Едва я осознал, как из отдельных букв складываются разнообразные слова,
как немедленно начал интересоваться содержимым домашнего книжного шкафа.
По неизвестной причине, мой первоначальный выбор пал на толстую книжку в зеленой обложке,
где в художественной форме излагалась автобиография фельдмаршала Кутузова.
Я старательно начал читать её с первой страницы.
Границы пройденного текста отмечал желтым карандашом.
По-моему, одолел листов десять – ровно до того момента, где описывались коварные турецкие пули «дум-дум».
Потом мне надоела эта заумность и я переключился на более понятные русские народные сказки…

Как-то раз я внезапно понял, что у меня исключительно хорошая память.
Прямо на уроке учительница предложила прочитать стихотворение из учебника – не то Маршака, не то Исаковского.
Она дала десять минут и сообщила, что поставит пятёрку тому, кто сможет без запинки рассказать его вслух.
Я пробежал глазами текст и понял, что готов к подвигу.
Поэтому смело поднял руку и вызвался к доске.
Само собой, заработал высший балл.
Однако, в те годы стихи вызывали у меня жуткое отвращение.
Наверное, это было связано с тем, что их требовали декламировать на каждом утреннике.
Так сказать, «с выражением».
Хотя иногда подсовывали такую абракадабру, что голова шла кругом.
Не понимаю, сами учителя пытались сочинять что ли?..

Самым спокойным уроком я считал природоведение.
Однажды нам показали натурный эксперимент, потрясший моё воображение.
Вокруг небольшого глобуса крутилась целая конструкция, изображавшая Солнце и Луну.
Она наглядно демонстрировала, как убывает день в разных полушариях и почему происходят затмения.
После таких познаний я стал смотреть не только под ноги, как учили взрослые, но и в небеса.
Причём – уважительно!
Мне стало ясно, что сами по себе такие сложные правила не складываются…