Получил приглашение на встречу с маститыми литераторами.
Она должна была состояться как раз в обеденный перерыв.
После отчаянной борьбы, тяга к высокой духовности победила бренную плоть.
Решающую роль в этой битве сыграло детское любопытство...

Весенние улицы были заполнены народом.
Пришел день Радоницы и граждане массово устремились на кладбища.
Вдоль тротуаров широкими полосами пестрели неестественно яркие бумажные цветы.
По своему размаху процесс напоминал родительский день в пионерском лагере
в первое воскресенье первой смены...

Маленький зал был заполнен почти до отказа.
Авторы говорили негромкими и от этого почему-то печальными голосами.
В их глазах царила прекрасная отстраненность от грубого бытия.
Казалось, если смотреть на них не отрываясь минут пять, то можно самому впасть в транс.
Поэтому я время от времени переводил взгляд на двухлитровую бутылку с минералкой,
которую пытались укрыть за тощей ножкой стола.
Просто за окном было плюс двадцать пять, а в зале еще работали батареи...

Гости хорошо подготовились к выступлению.
Книги, диски, презентация...
Были зачитаны проникновенные стихи про текущий момент.
Вспомнили конец восьмидесятых: про то, как тогда падал снег на проезжую часть.
А еще - про сочетание любви и Советской власти...

Обсудили предполагаемый факт, что большинство из 190 миллионов населения страны
хотят переехать на постоянное местожительство в столицу.
Возмущенная читательница, с дерзким румянцем на щеках, резко воспротивилась.
Я втайне ее поддержал, но слова просить не стал...

Просто представил, как Москву заполняют стойбища эвенков с оленями,
суровые уральские металлурги и изнеженные жители курортов Краснодарского края.
Воображение содрогнулось от картины Апокалипсиса.
Ведь если настанет день поминовения усопших - будет небывалое столпотворение.
Устоят ли тогда каменные стены Кремля?
Вместят ли русла метро полноводные народные реки?
Не порвется ли кольцевая автодорога на несимметричные дуги?...

Ответить на эти вопросы не позволил внеурочный звонок.
Срочно, практически по тревоге, вызывали на работу.
Так и уехал культурно необогащенным, с пустой рудой вместо души...

Зато понял: почему не бреются настоящие поэты.