Однажды поехал царь-батюшка за тридевять земель: навестить верного вассала.
Дорога выдалась дальней, а лето жарким.
Царский кортеж двигался мимо синего озера.
Народу на берегу собралось видимо-невидимо:
кто купается, кто загорает, а кто просто так пиво пьет...

Царь немедленно приказал кучеру затормозить, чтобы проверить:
в каких условиях отдыхают поддатые подданные.
На пляже поднялась суматоха.
Откуда ни возьмись, набежали переодетые стражники с грозными лицами,
встали кругом и никого не выпускают.
Даже одеться не дают особенно бесстыжим...

Царь вышел к народу, оглядел пляж, строго посмотрел на набежавшую волну,
задумчиво почесал кафтан, но привычное слово "Лепота!" почему-то произносить не стал.
Окружение сразу насторожилось: не сносить кому-то головы.
Мрачнее грозовой тучи вернулся самодержец в карету...

Когда вассал торжественно вышел навстречу с хлебом-солью,
государь посмотрел на него жгучим лазерным взором.
И сразу же повелел собрать в палатах срочное совещание.
Даже предварительную легкую трапезу отменил особым указом...

Как только расселись по креслам, царю немедленно принесли посох.
Вассал побледнел.
Таким посохом обычно ставят точку в документе об увольнении с важной должности
и ссылке на работу в банно-прачечный комбинат.
Приемщиком грязной одежды...

Царь не стал делать нудного пролога.
"Ах ты, сукин сын!" - ласково обратился он к вассалу
и принялся распекать его за бессердечное отношение к народу вообще
и к отдыхающим на пляже людям в частности.
Между предложениями он делал зловещие паузы,
во время которых было отчетливо слышно, как ликует под узорчатыми окнами толпа,
умело скомплектованная из разных слоев населения.
И урчит в животе у пресс-секретаря...

Когда несчастный уже мысленно попрощался с головой, креслом
и правительственной связью,
а сумрачные опричники уже готовили импортный кол для показательной экзекуции,
царь внезапно сменил гнев на милость.
Наверное, на погоду в доме оказал воздействие антициклон с Канарских островов...

"Значит так, дружище, - наклонившись к вассалу, доверительно произнес государь, -
на первый раз я тебя прощаю. Но песок ты все же на пляж завези,
кабинки поставь для переодевания, платные туалеты ну, и вообще... облагородь!"
Царь встал, давая понять, что совещание закончено.
"И смотри мне, чтоб без обману! - погрозил он пальцем с массивной печаткой, -
На обратном пути проверю!"
После чего отправился в ближайшую кузницу:
ему нравилось смотреть на пылающий огонь, льющуюся воду
и на чужой высококачественный труд...

Через час на пляж заехала колонна могучих самосвалов,
доверху нагруженных золотистым речным песком.
Отдыхающие едва успели выскочить из-под колес и разбежаться, чтобы их не засыпало...

Потом подошли отряды плотников, маляров
и еще каких-то работников в таинственных зеленых куртках.
Подвезли красивые кабинки для переодевания:
со специальными тонированными глазками, незаметными изнутри.
Между прочим, разработка секретного института...

Ранним утром, чартерным рейсом из заморских земель
были доставлены два туалета радужного оттенка.
Это был последний штрих.
Пляж волшебным образом преобразился.
Золотая рыбка подплыла поближе к берегу, чтобы раскрыть рот от зависти:
даже ей такое чародейство было не под силу!...

Самодержец всегда старался сдерживать свои обещания.
По крайней мере, те, которые помнил.
Возвращаясь в столицу, он завернул на прекрасный пляж,
поговорил за жизнь с немногословными спасателями
и даже окунулся в прохладную чистую воду.
Через три часа после его отъезда на пляж пустили первых людей...

А еще через два месяца вассал возвращался в терем после очередного осмотра вверенной ему территории.
Заботы множились и плодились, как кролики, оставшиеся без присмотра.
В одном месте - недород, в другом - мздоимство, в третьем - бунт.
В общем, все точь-в-точь по меткому выражению царя: "то понос, то золотуха"...

Проезжая мимо одноименного пляжа, он вдруг решил завернуть и посмотреть,
как там обстоят дела.
Неровен час, опять нагрянет государь с проверкой и, в случае чего, спуску больше не даст.
Картина, которая перед ними открылась, была достойна пера художника-баталиста.
И название ей придумалось сразу же: "После боя"...

Аккуратный штакетник из оградки вокруг пляжа, без всякого сомнения,
пошел на дрова для костров и мангалов.
Они дымились вокруг в великом множестве.
Песок был утрамбован до базальтовой плотности
колесами оглушительно музыкальных автомобилей.
В стенках кабинок для переодевания зияли живописные дыры диаметром с табуретку,
а в туалетах стремительно развивалась новая цивилизация зеленых мух.
Они уже распределили между собой общественные обязанности,
но еще не научились чинить замки на дверях,
чтобы самостоятельно закрываться от назойливого человечества...

"А где же прекрасные белые тенты, сделанные мастерами из далекой провинции Сычуань!? -
всплеснул руками шокированный вассал, - Где же они, дорогостоящие?"
Внезапно земля у его ног зашевелилась.
Это поднималась упитанная женщина, судя по всему,
остановившая на своем веку не одного зарвавшегося коня.
Она загорела до такой степени, что была совершенно незаметна на фоне бурой почвы.
Достойный пример для дальнейшего развития всем хамелеонам...

"Зачем кричать над самым ухом? - басом поинтересовалась она у вассала, -
Детишки мои с тентом играют, вон там посмотри!"
И махнула рукой куда-то в сторону водной глади.
Действительно, веселые карапузы-мореплаватели, перевернув тент,
использовали его словно небольшую лодку...

Ночью, когда на пляже остались только редкие бомжи и собаки,
вокруг него выросла стена из мощных железобетонных блоков.
На ней издали виднелась надпись, выполненная метровыми красными буквами:
"Стой! Опасная зона! Вход строго воспрещен!"

Полумера, конечно.
Но до зимы, глядишь, скроет от любопытных глаз проклятое место.
А там и до выборов царя недалеко...