...А вот выспаться толком так и не удалось.
Только, кажется, прилег, как бонжурно затренькал телефончик у изголовья.
Поднял трубку, недовольно пробурчал: "Алле?" - и тотчас эфирная мадемуазель пропела мне что-то вроде:
"Тру-ля-ля. Ля-ля, ля-ля!", после чего короткие гудки затанцевали канкан.
Без переводчика понял, что так звучит команда "Рота, подъем!" во французском исполнении.
Хоть и не за 45 секунд, но собрался достаточно быстро, ибо на этот раз в планах верховного главнокомандования
была экспедиция на катере по реке Сене, молниеносный рейд по Елисейским полям и внезапный набег на местные винные лавки...
Плоскобрюхий катер, мерно покачиваясь у причала, всем своим видом внушал уверенность в своих бесподобных плавательных качествах.
Типа, авианосец на пенсии.
То есть вместо самолетов - туристы...
Каждое сиденье было оснащено увесистым стальным устройством.
Предназначались оно для синхронного перевода всего того, о чем вещает гид. Нажимаешь нужную кнопочку - в уши льется родная речь:
хоть на хинди, хоть на русском. Миллионы благодарных щек и ушей отполировали данный предмет практически до зеркального состояния...
Публика тоже порадовала разнообразием.
Слева чинно сидели наши, справа галдели немцы, спереди весь ряд заняла итальянская семья.
Шустрый бамбино передо мной сразу же уверенно занялся механическим переводчиком и, словно представителю соперничающей мафии,
деловито попытался свернуть ему металлическую шею.
Папа, невозмутимо сидевший рядом и по облику чем-то напоминающий дона Карлеоне, не препятствовал любимому чаду.
Но, наверное, нагрузки на этот, как впрочем и на любой другой прибор, буржуйские инженеры рассчитывают,
исходя из экстремальной силы и беспредельного упорства именно русских туристов.
Поэтому на этот раз с микрофоном ничего страшного не произошло...
Надо сказать, путешествие по реке несколько расслабило.
С речной волной заигрывало шаловливое солнце, из динамиков мурлыкал Ив Монтан,
а доброжелательно настроенные парижане делали приветливые знаки с мостов.
Хотя, в каждой стране - свой перевод разных знаков...
Чуть было не задремал, несмотря на то, что механический переводчик постоянно пытался воспрепятствовать этому.
Сделав круг по реке, возвратились.
У трапа усатый капитан катера с легким поклоном говорил каждому:"Оревуар !"
Жизнерадостно ответил ему: "Спасибо, командир!", отчего усы капитана удивленно показали 10 часов 10 минут,
что в тот момент почти соответствовало среднеевропейскому времени...
Оказавшись на суше, огляделся, осмотрелся и сверился с диспозицией на карте.
Выяснил, что до Елисейских полей - рукой подать. Чтобы подать рукой,
активно задвигал ногами вдоль платанов по направлению к Триумфальной арке.
Пара слов о фауне.
Платан - это тот же тополь, только бесстыдно обнажившийся.
То ли из-за любви, то ли из-за непомерно высоких цен в этом районе Парижа.
Говорят, арендная плата здесь настолько высока, что на Елисейских полях могут позволить себе жить постоянно лишь шестеро человек.
Правда, я забыл переспросить: может быть, они живут в общей коммунальной квартире?
Если да, то это - наши люди...
Среди бутиков, клубов и ресторанов обнаружил гастроном.
На первом, надземном, этаже продают лифчики, на втором - под землей, - всякую снедь
и разнообразные приспособления, чтобы было ловчее эту снедь в себя употребить.
Оставляя все остальные отделы почти без внимания, ринулся к винным стеллажам.
К сожалению, строгие нормативы таможни не позволили русской душе развернуться здесь во всю ширь:
через границу нельзя провозить больше литра алкогольных напитков.
Хотя я лично вино за алкоголь не считаю. Скорее, это пожилой виноградный сок.
Но пограничники имеют свое, в конечном итоге решающее мнение.
Пришлось с хрустом и зубовным скрежетом укладываться в прокрустово ложе закона.
Купил по бутылочке кальвадоса, коньяка и красного вина.
Поскольку на этом основная часть операции была выполнена, в оставшееся свободное время решил вновь вдарить по искусству.
Хоть выбор целей чрезвычайно велик, отправился куда поближе:
в музей современного искусства д'Орсэ, переделанный в таковой из одноименного вокзала вследствие отсутствия каких-либо пассажиров.
Бодро позвякивая пакетами, взял новый старт от Елисейских полей и перебежал на левый берег Сены,
где уже через четверть часа меня досматривали на входе в сокровищницу.
В этом процессе активно участвовала миловидная чернокожая девица, которая полюбопытствовала,
зачем это уважаемый мсье тащит с собой в музей столько горячительных напитков ?
Осознав, что нарвалась на русского, сразу же извинилась и заулыбалась...
Вместо современного искусства в моем смутном сознании почему-то особенно ярко
запечатлелась картина позапрошлого века: "Разруха в Риме".
Вернее, полураздетая девушка с грустными миндалевидными глазами,
передний план которой, без всякого стеснения, лапают двое обпившихся виноградной бражкой патрициев...
Побродил по этажам.
Покатался по эскалаторам.
Подивился на эпатаж мастеров кисти и карандаша.
Учуяв запах пищи - заглянул в музейное кафе.
При всем моем уважении к искусству, это заведение надо делать внушительней. Иначе, очередь в полсотни человек несколько раздражает усталого мецената вроде меня:
Сбежав из обители высокого, вновь оказался на правом берегу Сены,
где привольно раскинулся парк отдыха и развлечений под названием Тюильри.
Забав тут, конечно, хоть отбавляй, но сил на них уже не осталось.
Французское солнце безжалостно изрыгало протуберанцы.
Изумрудная вода Сены источала легкий пар, а белый песок парковых дорожек стал напоминать жаровню.
Чтобы спастись от зноя, уже обдумывал совершить дерзкий прыжок в фонтан.
Но хулиганить не решился, и лишь исследовал парк вдоль и поперек в поисках бочки с холодным квасом.
Бочки не нашел.
Пришлось забраться в летнее кафе и под полосатым трепетным тентом употреблять баснословно дорогое бочковое пиво.
Впрочем, оно было настолько холодным, что первый же глоток вмиг заставил замолчать все корыстные укоры.
Одолев жажду, отправился к площади Согласия, где неподалеку от египетской колонны, которую я для себя назвал "штыком",
должна была состояться судьбоносная посадка в автобус.
На пути возник жизнерадостный китаец с громадным биноклем.
Я рассчитывал, что последует предложение посмотреть в окошко женской бани.
Увы.
Последовало предложение немедленно приобрести этот замечательный прибор немедленно и за наличные деньги.
Немного подумав и подобрав слова, практически без акцента послал продавца на его историческую родину. Подействовало моментально...
Больше ко мне никто не приставал, и без каких-либо дальнейших приключений на французской территории,
я дошел до места встречи, которому изменить было нельзя.
Здесь загрузился в чрево уже ставшего чем-то родным автобуса и по достоинству оценил работу кондиционера: внутри царила легкая прохлада.
Ноги ныли что-то протяжное, но благодарное.
А через несколько часов, где-то далеко на северо-западе, нас ждал Антверпен...