Жизнь, как мозаика, состоит из мелочей.
Если пристально рассматривать ее при помощи увеличительного стекла,
можно содрогнуться от ужаса: настолько все, мягко говоря, нелицеприятно.
Но если отойти подальше и посмотреть с точки зрения прожитых лет -
возникают мягкие линии, изящные формы и светлые воспоминания...

Воспоминания о студенческой жизни невозможны без упоминания Левона.
Крепко сбитый паренек небольшого роста,
уверенно реагирующий на все нюансы жизни энергичным морганием,
вызывал у окружающих неминуемую симпатию.
Одна девушка, горнолыжница с мускулистыми ногами,
произносила его имя тягуче, явно наслаждаясь,
как будто пила холодное шампанское...

Мы сдружились на лекциях по истории.
Наш профессор-интеллектуал был большим затейником.
Он предложил провести в аудитории своеобразную историческую игру:
методом дискуссии решить судьбу Белоруссии в роковом 1917 году.
Каждый из группы получил свою роль.
Я, например, стал Лениным, а Левон - Троцким...

Разгорелись нешуточные споры.
Согласно каноническим фактам, я не мог проиграть, а он победить.
Но случилось невероятное.
Братская Белоруссия уже была в шаге от независимости, когда вмешались внешние силы.
В виде звонка на перемену...

А потом была эпоха общежития.
Картошка, которую, за отсутствием масла, жарили на воде;
портвейн "Агдам" - полноценный заменитель крови в донорские дни;
песни под гитару на лестничных пролетах...

Бывало, дрались, но неизменно мирились.
Даже поработали вместе - электроосветителями в институтском Доме Культуры.
Левон стоял у правого прожектора, а я у левого.
До освещения концерта Аллы Пугачевой нас, конечно, не допустили.
А вот держать в лучах славы Хазанова - пожалуйста...

В перерывах между работой и лекциями мы пили дефицитное "Жигулевское",
решали судьбы человечества и переживали за футбольную сборную СССР.
Иногда находили возможность съездить на познавательные экскурсии.
Например, "Есенинские места Москвы".
Или по маршруту "Вильнюс-Клайпеда-Тракай"
До сих пор осталось отличное впечатление от утреннего Вильнюса в мае...

Левон отлично рисовал.
Иногда на лекции я мучился выбором - что делать:
слушать и записывать скучное повествование с формулами и графиками
или наблюдать, как рядом рождаются шаржи.
В конце концов, мудро выбирал третейское решение: подремать...

В последний раз мы собирались вместе попасть на территорию
Донского монастыря, чтобы посетить могилу Деникина.
Но опоздали на десять минут.
Строгий монах с офицерской выправкой заявил, что не положено, вход запрещен.
Делать нечего, в лучах оседающего солнца медленно двинулись обратно.
Левон, не мигая, смотрел на закат...

Неделю назад его зарыли в землю.
Врачебная оплошность...