Недавно для одних очень добрых людей совершил одно очень доброе дело.
Они за это не постеснялись отблагодарить.
Тоже - очень по-доброму.
Из расчета одно доброе дело - одна добрая канистра,
вместимостью четыре литра доброго коньяка...

Получив из мозга сигнал о поступлении такого количества бодрящего напитка,
печень недовольно заерзала в правом боку.
Забеспокоилась, стало быть.
И правильно забеспокоилась:
ведь нам с ней предстояла нешуточная борьба с тем добром, которое плескалось в канистре...

Правильно оценив собственные силы и поняв, что в одиночку мне не справиться,
мобилизовал всех, кого только было можно.
Сражение за трезвость началось во вторник и продолжалось долгими осенними вечерами вплоть до воскресенья.

Не все, далеко не все бойцы устояли на ногах во время столь неравного боя.
Но, глядя на их опустевшие рюмки,
те, кто остались в строю, горели желанием отмстить за поредевшие ряды.
И чем больше они редели, тем крепче была вера в близкую победу.
Эта вера одновременно служила нам единственной закуской,
поскольку все съестные припасы, найденные в холодильнике были начисто уничтожены.
Даже прошлогоднее варенье...

Уже сложно вспомнить и подсчитать количество праздничных дней,
что были отмечены за эти ночи.
Тут и День армейской авиации, и День работников ВОХР, и День инженера-механика.
Даже день сурдопереводчика:
только мы и сурдопереводчики так активно работали руками в это суровое время.
Ничто он нас не утаилось.
Все и вся были отмечены нашим вниманием и хрустальным звоном...

В конце-концов, настал тот светлый миг, когда коньяк закончился.
Все облегченно вздохнули и в комнате повеяло весной.
Хотя за окном набирал размах заморский праздник "Хеллоуин".
Но за него уже не успели...

Наутро, придирчиво взглянув в зеркало, дал себе зарок:
больше добрых дел такого масштаба совершать не буду.
Ограничусь простым и человеческим словом: "Спасибо!"
Или, если особо разыграется алчность,
натурными видами и портретами,
выполненными в особом формате и на особо защищенной от подделки бумаге...

Зарок принял.
Только до слез жалко смотреть на пустую канистру.
Ей же невыразимо скучно!
Ведь форма есть, а содержание отсутствует...