Наступило первомайское утро.
Закончилась Вальпургиева ночь.
Но звуков шабаша я так и не услышал.
Должно быть, нечистые силы соблюдали комендантский час...

Но с восходом солнца мир ожил.
Правда, вместо петушиного крика тарахтело ветхое авто.
Кто-то пытался спозаранку завести свой лендровер.
Однако, машина всячески сопротивлялась этому.
Ей, наверное, тоже хотелось поспать чуть подольше - особенно в выходной день.
Так что, когда хозяин давил на газ, автомобиль потихоньку жал на тормоз...

После получасового воздействия этих звуков на барабанные перепонки,
когда последние остатки сна уже исчезли в неизвестном направлении,
я выбежал на балкон, чтобы утолить свое вскипевшее любопытство.
Но, как раз к этому моменту, человек одержал закономерную победу и
быстро смылся из-под окон вслед за снами...

Ничего не оставалось больше делать, как попить чаю,
вооружиться списком необходимых воскресных покупок
и отправиться по разным торговым точкам...

Путь очень удачно пересекла первомайская демонстрация.
Демонстрация все-таки не черная кошка,
поэтому плевать через левое плечо и трижды креститься не стал.
Тем более, что если демонстративность в жизни встречается сплошь и рядом,
то демонстраций - раз, два и обчелся.
Поэтому, обнаружив такое зрелище, за хлебом решил не торопиться...

Впереди, сразу же за милицейской машиной, медленно ехал грузовик.
Сбоку, к кузову, было пришпилено кумачовое полотнище с ностальгическим двустишием:
"Демократы нас достали.
Приходи, товарищ Сталин!"

В самом кузове сидел изрядно искомканный жизнью товарищ с мегафоном.
Он с легкой осиплостью читал бодрые стихи:
"Мы с тобой родные братья.
Я рабочий. Ты мужик.
Наши крепкие объятья -
Смерть и гибель для владык!"
При этом в его голосе звенела нешуточная классовая угроза...

Чтобы вообразить, как рабочий смертельно крепко обнимает мужика,
не потребовалось напрягать фантазию.
Ибо правда искусства была максимально приближена к жизни.
Неподалеку - возле ларька,- стояли, обнявшись, два гражданина.
Если бы не Праздник, то подумал бы, что они оба пьяны в зюзю.
И пребывают в состоянии русской нирваны:
когда идея выпить еще есть, а вот сил сдвинуться с места уже нет.
Ну что ж, теперь буду знать, это -
олицетворение социальной смычки между городом и деревней...

На некотором расстоянии от грузовика двигалась веселая колонна
с красными флажками всех оттенков.
Впереди несли одинокий портрет Сталина в профиль.
Вождь был без любимой трубки, поэтому взгляд его выражал негодование.
Мне стало вдруг интересно:
ведь в Америке тоже сейчас всяких антикризисных выступлений полным-полно.
Так вот: неужели они тоже с портретом Рузвельта ходят?...

Дальше следовал духовой оркестр.
Нынче его послушать негде, кроме как на демонстрациях.
Марш Шопена на улицах и вальс "Амурские волны" в парках теперь уже не звучат.
Хотя ни умирать ни танцевать меньше не стали...
Когда глашатай в кузове делал пятиминутную паузу и откладывал мегафон,
оркестр принимался играть бравурные мелодии советского времени...

Тогда, в суровые времена тоталитаризма, демонстрации был прекрасны.
Потому что каждое такое мероприятие напоминало парад римского войска.
На трибуне - Цезарь, сенат, патриции.
А перед трибуной - в строгом порядке,
в соответствии со своим негласным общественно-политическим весом, -
проходили колонны заводов, фабрик и учебных заведений.
Кто, на каких приборах и в каких единицах этот вес измерял -
для меня до сих пор осталось загадкой...

Несмотря на это, пройти нестройно,
не соблюдая дистанцию и шаг, считалось позорным.
Я уж не говорю про состязания, чья колонна громче и дружнее крикнет "Ура!"...

Участников демонстраций всегда было больше, чем зрителей.
Потому что зрителями были те, кто не работал и не учился.
То есть пенсионеры и дошкольники.
А еще милиционеры, военные и дружинники.
То есть силы охраны правопорядка...

Пока мы чудесным образом погрязли в варварстве,
эти силы охраны правопорядка непосредственно и
самым живейшим образом участвуют в демонстрациях, проводимых по-европейски.
Там демоническая сущность демон!страций сразу дает себя знать.
И вместо того, чтобы, как мы, бесцельно прошвырнуться с одного конца улицы до другого,
тамошние демон!странты сразу берут майского быка за рога и активно занимаются делом:
то десяток-другой машин сожгут, то пару-тройку магазинов разгромят...
Никому скучать не приходиться:
ни участникам процесса, ни полицейским, ни массовой телевизионной аудитории...

А у нас?
И в помине нет настоящей пролетарской агрессии.
Скучно, скученно и не в ногу.
Из веселья только один баян, да и тот в центре колонны.
Кстати, основной ее состав - бывшие зрители: пенсионеры и дошкольники...
И где же основные атрибуты цивилизации:
булыжники, слезоточивый газ и брандспойты?
Да, для настоящих реформ - еще непочатый край работы.
Как говорится, конь демо!кратии здесь еще не валялся...

Процессия удалилась восвояси, оставив за собой шуршащие следы в виде
лопнувших шариков, бумажных цветов и обрывков каких-то газет.
Ее замыкали три милиционера, синхронно лузгавших семечки:
Где-то вдали свистели микрофоны,
простуженно хрипели динамики и разворачивался очередной митинг...

А я пошел дальше - за хлебом.