...После нескольких часов пути, из сумрачной вечерней Франции, как-то разом влетели в густо увешанную апельсинами фонарей Бельгию.
Словно из темной прихожей с разбегу скользнули по навощенному паркету в яркий зал.
Как пояснили сведущие люди, в этой местности даже самая захудалая дорога освещена лучше, чем многие наши центральные проспекты.
Бельгийцы по этому поводу вполне оправданно раздувают щеки от гордости.
Зато мы, русские, освещаем свои переулки и подворья даже днем. Когда, конечно, лампочки исправны...
Проезжая по дорогам, где каждый сантиметр лоснящегося асфальта был залит оранжевым сиянием, ловил в себе странное ощущение,
что эти фонари, как некие разумные, но молчаливые твари, пристально наблюдают за нашим движением в ночи.
Что они - здесь и сейчас,- единственные живые существа, способные мыслить и разговаривать друг с другом и повлиять на нас...
Чуть что не так - ведь и темную могут устроить !
Впрочем, нет, не единственные существа.
Индустриальную фауну местности дополняли автомобили.
Стопроцентно уверенные в себе, поводя широким задом, они легко, как конь улитку, обгоняли наш автобус,
напоследок с издевкой помаргивая раскаленным правым глазом.
И тут же исчезали в золотистом сиянии ночного горизонта.
Порой казалось, что за рулем в них никто не сидит...
Город обозначился не сразу.
Только через полчаса езды непосредственно по городским улицам,
до меня дошло, что за окнами вовсе не причудливый лес, а замершие до утра громады зданий.
Вокруг царило полное безлюдие.
Пришлось изрядно поколесить по ночному Антверпену,
прежде чем встретили пару полуночников в виде двух влюбленных велосипедистов.
Причем в поцелуе были переплетены не только люди, но и велосипеды...
Автобус, стараясь не шуметь, почти на цыпочках, припарковался возле двухэтажной гостиницы.
Вещи настоятельно посоветовали взять с собой, ссылаясь на то,
что даже в благополучном сердце Европы не все в порядке с совестью...
Дверь в номер открывалась с помощью пластиковой перфокарты.
Первоначально силу не рассчитал и тонкий пластик, под воздействием мощного толчка,
чуть было не проткнул дверь насквозь. Сбавил силу, добавил учтивости - и дверь нехотя отворилась...
Комната была начинена разнообразными полезными прибамбасами.
Стоит заметить, почти все они были работоспособны. За исключением, правда, смесителя в ванной.
Его отполированная башка была несколько отделена от хромированного тела.
Пришлось вспомнить некоторые сантехнические навыки и соединить разрозненное...
В том же помещении, посвященном исключительно водным процедурам,
сильно удивила увеличивающая зеркальная линза диметром приблизительно полметра.
Содрогаясь, полюбовался многократно увеличенным собственным носом и пристально заглянул в глубины глаз.
В глубинах ничего интересного, кроме бесстыдства, не обнаружил.
Бритье с помощью такого прибора представляет необыкновенный интерес, потому что бритва подобна комбайну, а щетина - пшенице,
причем все - почти в натуральную величину...
В стену рядом с душем был вмонтирован трехскоростной фен.
Обычно я ускорителями сушки никогда не пользуюсь - а тут решил: надобно попробовать.
Включил на самую полную мощность - и чуть было не опалил себе макушку.
Так и сунул - дымящуюся,- снова под холодную струю...
Три четверти жилой комнаты занимала кровать.
Видимо предполагалось, что спящий будет испытывать различные душевные муки и его будет всю ночь корчить по часовой стрелке.
Или против - это уже неважно.
Но с кровати таких размеров он не сможет сверзиться никогда...
Рядом с кроватью, на специальной полочке был пристроен электрокофейник с парой галет в прозрачной упаковке,
которые гостеприимно предлагалось скушать бесплатно. Твердо усвоив истину, что сыр и галеты бывают бесплатными только в мышеловке,
ничего есть не стал. Просто взял положил в карман...
Еще было желание спуститься вниз и прикупить на сон грядущий пару бутылочек бельгийского пивка,
но глаза как-то сами собой сомкнулись, а ноги как-то сами собой подкосились...
Ночью ворочался и набирался сил.
Утром, немного окрепнув, побежал исследовать окрестность.
Фонари еще спали. Автомобили тоже.
Окрестность утопала в цветах, кустарниках и покое.
Бодрствовали только собаки и их хозяева.
Первые с достоинством гадили и терпеливо ждали, пока вторые невозмутимо подберут все их добро в специальный мешочек...
Не спеша дошел до большой дороги.
Низина неподалеку была залита золотистым туманом.
Из нее раздавался звон, и, словно рука, просящая помощи, тянулся к небу католический крест.
К службе спешила стайка бабушек-велосипедисток.
В ту же сторону, пружинисто отталкиваясь от разноцветной мостовой, пробежал бегун, чем-то похожий на Терминатора...
У нас с точно такой же целенаправленностью бегут к ларьку.
Но очертаний ларьков -вплоть до горизонта,- не угадывалось.
Подобная необычайность поразила настолько, что захотелось спрятаться в автобусе и задуматься о ином жизненном обустройстве.
Рано захотелось.
Ведь все необычное только начиналось.
Оно ждало нас в свободном от предрассудков городе Амстердаме...