Выбрал свободное время и погожим летним днем,
отправился со знающим человеком по памятным местам гражданской войны.
Благо, идти было не очень далеко:
всего четверть часа - до железнодорожного вокзала.
Ведь гражданская война у нас повсеместно начиналась не в глухих лесах,
а на станциях, полустанках, безымянных тупиках и разъездах.
А уже потом, громыхая колесами, растекалась по всей стране...

Классический пример - история с чехословацким корпусом.
Говорят, в мае 1918 года Троцкий издал секретный приказ
о разоружении бывших союзников и о последующей выдаче их Австро-Венгрии.
Естественно, всему личному составу корпуса, как изменникам,
на исторической родине был приготовлен особенно "теплый" прием...

Но на следующий же день, как это часто бывает в России,
секретный приказ стал секретом Полишинеля:
о нем узнали от Пензы до Владивостока.
Однако, чешские пролетарии и словацкие крестьяне,
в свое время вынужденно поставленные под ружье,
отнюдь не горели желанием расстаться с ним в незнакомой стране,
да еще к тому же охваченной непонятной для них смутой...

Но это так, всего лишь предыстория.
Ведь приказ есть приказ - его надо выполнять.
Тем более, что его автор - второй на тот период по своему значению вождь...
После Свердлова, разумеется...

И когда на станцию прибыл эшелон с чешским подразделением,
то главные городские коммунисты, первым делом, потребовали от иностранцев
занять единственно верную политическую позицию:
на счет раз - покинуть вагоны,
на счет два - повернуться лицом к стенке пакгауза,
на счет три - поднять руки в гору...

Ответ последовал незамедлительно.
Смысл его сводился к тому, что если эшелон сейчас же не пропустят,
то от станции и всех близлежащих строений останутся одни руины.
И при этом в ответе не содержалось ни малейшего намека на демократию и гуманизм!
Что уж говорить про равенство и братство.
Вот до чего буржуазия затуманила мозги классовым товарищам!...

Красные не стали тратить время на бесполезную агитацию и пропаганду,
а решили устранить проблему силовым методом.
Пустившись на хитрость, они,
через доверенного машиниста под предлогом станционных маневров,
завели весь эшелон в узкое дефиле...

Там неуступчивых легионеров поджидала засада:
отряд примерно в сотню штыков с пулеметом.
Место для засады лучше не придумаешь:
с одной стороны над путями нависает крутой скалистый склон,
а с другой - к ним вплотную примыкает косогор, поросший густым лесом.
Машинисту удалось обмануть чехов и почти полностью ввести состав в эту ловушку.
Остановив паровоз, он спрыгнул на ходу и скрылся в лесу...

Коммунары тотчас открыли ураганный огонь из винтовок, дробовиков,
револьверов и одного, имевшегося в наличии, пулемета.
Но чехи оказались не робкого десятка.
Кроме того, сказался их военный опыт.
Да и деваться в чужой стране им было некуда.
Рассвирепев от отчаяния, они пошли в яростную контратаку...

В самом начале боя красногвардейцам фатально не повезло.
Обыкновенным камнем, словно библейский Голиаф,
был насмерть поражен в голову единственный пулеметчик.
Пулемет заглох и отражать натиск чехов было практически нечем.
Пришлось стремительно отступать...

Легионеры преследовали противника около пяти километров.
Все это время не стихала перестрелка.
Впрочем, и та и другая сторона берегли патроны и
не особенно стремились сойтись в рукопашной схватке...

Бой стих только с наступлением темноты.
Обе стороны получили желаемое:
красногвардейцы - существенное подкрепление в виде подкреплений,
а белочехи - свой состав с исправным паровозом.
Немедленно погрузившись в вагоны, они продолжили свой путь.
Видать, очень торопились домой...

С каждой стороны в этом столкновении полегло не менее десятка человек.
На месте боя до сей поры возвышается чугунный пролетарий,
зажав в одной руке винтовку, а в другой кувалду.
В надписях на мраморных плитах всю позолоту вылизало время
и они теперь почти неразборчивы.
Чугунная оградка вокруг давно исчезла,
а с травостоем неутомимо борются вполне миролюбивые козы...

Говорят, некие иностранцы предлагали облагородить захоронение и
поставить рядом мраморный крест в память о погибших чехословаках.
Но наши соотечественники пока хранят гордое молчание.
Хотя, может быть, молчание - это просто условный знак согласия?...

Впрочем, сейчас никто и так не вспомнит: кто первым нажал на курок...